Янез Кобенцль, императорский советник и посол при дворе при дворе Ивана Грозного Про то, как Янеза язык до Москвы довёл...

Прогулка по Словении :: Про то, как Янеза язык до Москвы довёл... :: Sprehod.com
Давным-давно жил в Корошке (Каринтии) Фризелинус Кобенцл (Frizelinus Cobenzl). Жил - не тужил: судя по документам 1209 года, владел он немалыми площадями корошской земли. А больше мы про него ничего и не знаем, да и не о нём, собственно, я сегодня хочу рассказать.

Всё началось с того, что позвонил мне мой добрый приятель Федосеев.
Позвонил в перерыв между тем учеником, что инженер-станкостроитель, и той ученицей, что вообще социолог, и с обоими надо заниматься русским языком с учётом профессиональных потребностей...

Но кого интересует вывих моего мозга между социологией и сопротивлением материалов, когда и на Предъямском замке, и при входе в Штаньел красуется один и тот же герб Кобенцлей, а в словенском биографическом лексиконе кто-то написал, что владелец Штаньела Кобенцл был послом в Москве при Иоанне II, что крайне возмутило Алексея, поскольку Иоанн II к тому времени уж точно помер, и в Москве Кобенцля должен был встретить совсем другой Иоанн - Грозный?!

Хм... Штаньель...
DSC_3491.jpg
Был там такой Кобенцль, Криштоф Просешкий – повелевал Штаньелем во время войны с Венецией, случившейся в 1508 году после отказа пропустить войска Максимилиана Австрийского, которые направлялись в Рим для коронации.
Потом, после войны той, на Ане Логарской женился. А Логары тогда и Предъямским замком владели – вот тогда-то и герб Кобенцлей на замке и появился. Замок-то Ана в приданое получила. Всё сходится.

Вот они, гербы - и при входе в Штаньел, и на Предъямском замке, и на старой гравюре:
Cobenzl.jpg
Ладно, начинаю рыться....
Родились у Криштофа и Аны два сына - Ульрик и тот самый Янез, ставший впоследствии императорским советником и послом Максимилиана II, комтуром Немецкого ордена. Именно его в 1576 году и послал Максимилиан в Москву к Иоанну Васильевичу.

А дальше ещё интереснее: Кобенцль, по просьбе своего друга, архиепископа колочского Николая Дранковича, составил описание своего путешествия на иллирийском языке.
Стоп. А почему он писал-то на иллирийском языке, который ко времени его рождения вроде как и исчез давным давно? Вроде как фамилия немецкая, австрийский дворянский род – почему не писал на немецком, на худой конец – на латыни, как, например, наш випавский Герберштейн, бывавший послом при батюшке Ивана Грозного?

Нет, что-то тут не то....

Ближе к ночи нахожу дивное: «В 1578 году Августейший и Могущественнейший Император Римский, преславной памяти, Максимилиан II, послал к царствовавшему тогда Великому Князю Московскому, Ивану Васильевичу, Рыцаря Немецкого Ордена, Господина Иоанна Кобенцеля из Проссега, и деда моего, Даниила Принца из Бухова, обоих уже усопших во Господе. Последний, вследствие всемилостивейшего повеления Его Величества, Императора Максимилиана, составил эту краткую записку о Московском Государстве в девять глав, но, предупрежденный смертью, не мог отдать ее на суд публики; по этому именно я, не желая обнародованием медлить долее, и счел очень полезным довести до сведения о сказанном Государстве. Хотя я знаю, что Барон де Герберштейн также обнародовал описание Московии, но, сравнив оба труда, ты увидишь, что положение Московии изменилось на всем пространстве в тот промежуток времени, в который посещали Московию этот Барон Герберштейн и мой дед.«
Ладно, с Принцем потом разберусь.

Проссега на просторах Священной Римской империи тех времён не нахожу, но.. Папенька дипломата был Просешкий, то есть из какого-то Просека.

Как из какого? Есть же такое место - Prosek, не так далеко от Штаньеля, на территории нынешней Италии, семь километров от Триеста.
Итальянцы его называют Prosecco. Кстати, когда в следующий раз вино это пить будете, вспомните, пожалуйста, что название это словенского роду-племени – население деревеньки Просек (как и других деревень в тех местах) веками словенским было. И названия деревни и вина происходят от слова "про́сека" (proseka ) – точно такое же значение, кстати, как и в русском языке. Просто очищенная от деревьев полоса в лесу.

И – да, замок Моколан в Просеке действительно ещё в первой половине XVI века купили Кобенцли. Замок, который историей связан и с нашим легендарным королём Матьяжем, к сожалению, давно разрушен.
Кроме него, роду Кобенцль принадлежали Штаньел, Ложе при Випаве, Предъяма и Рибница.

Документальных подтверждений того, как и почему вдруг этот род оказался так тесно связан с Красом, нет. И никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть людской молвы о том, что на самом деле род Кобенцлей произошёл из Волчьего Града – деревни на Красе, а предки их были тамошние зажиточные крестьяне.

Точно известно, что Максимилиан II послал Кобенцля в Москву именно потому, что Янез владел словенским языком.
Карло Морелли (Carlo Morelli di Schönfeld) в своей книге «История графства Гориция» 1773 года неоднократно подчёркивает важность владения иностранными языками – регион Гориция, входивший в империю Габсбургов, и в ту пору был многонациональным. Морелли приводит несколько примеров успешной карьеры уроженцев графства, сложившейся не в последнюю очередь благодаря знанию словенского языка. Среди многих примеров есть и Зигмунд (Жига) Герберштейн из Випавы, о котором я уже как-то писала, и Янез Кобенцль.
Морелли цитирует записку Максимилиана от 26.09.1576 года, найденную в архивах, в которой говорится, что он решение доверить Кобенцлю миссию посла в Москве основано на его знании словенского языка, опыте и умении вести переговоры.

И я всё же нашла, о чём писал наш Янез.

Как представителя духовно-рыцарского Тевтонского ордена, Кобенцля, прежде всего, интересовали религиозные вопросы.
Автор отмечал, что «москвитяне», так он называл русских, очень религиозны и преданы обрядам, потому что «никогда не забывают они пред монастырем, церковью или же пред изображением Св. Креста, которое находится почти на каждом распутии, слезши с коня или вышедши из саней, стать на колена и трижды оградить себя знамением креста, произнося: Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй».

Крестные ходы многолюдны, причем, в любую погоду. Обряд Крещения «совершается таким же образом, исключая только, что у них при этом говорится: “крещается раб божий во имя Отца”». Таинство Святого Покаяния совершается духовником и исповедуемым, стоя посреди церкви, иногда назначаются эпитимии (церковные наказания). Причащение совершается раз в год вином и хлебом. Постятся «москвитяне» весьма строго. Кобенцль называл некоторые церковные праздники и упоминал названия постов, что говорит о преемственности между Римской и Греческой церковью, которую автор постоянно доказывал.

Он подчеркивал, что «при сходстве во многом, переход Москвитян к нашей Церкви не может быть затруднителен». Даже такие значительные различия, как непризнание чистилища, Кобенцль сводил к пустяку и находил преемственность: «Москвитяне не признают Чистилища; но тем не менее люди благочестивые каждый раз, при Богослужении и в своих молитвах, просят Всевышнего за верных усопших, да отпустит им заслуженное наказание и да приобщит их Небесному Царствию, так что в этом отношении Москвитяне почти не разнятся от нас».
Кобенцль отмечал, что в каждой русской избе был особый «красный угол», где «пред Крестною иконою или же пред образом
Преблагословенный Девы, которой изображение хранится у них в каждом жилом покое (hypocausto), с возженными пред ним свечами».
Перед уходом из дома «москвитяне» кланяются и крестятся трижды перед иконой, произнеся «Господи помилуй».

Кобенцль удивлялся отсутствию образованности среди русского народа. Причем не только среди простолюдинов, но и знатных вельмож.
Он подчеркивал, что «в Московии нет ни одной школы или другого места, где можно получить образование, только в монастырях обучали грамоте, <...> из тысячи человек едва найдешь одного или двух грамотных».

По традиции, царь должен был подарить подарки послу в знак приветствия.
От Ивана IV Кобенцлю преподнесли в дар сани, коня, медвежий мех, несколько персидских ковров, то есть очень дорогие подарки, говорящие о щедрости царя.

По наблюдению австрийского посланника, Иван IV любил роскошь, был очень расточительным. Об этом свидетельствовал венец царя, который находился на нем во время встречи Кобенцла. По своей ценности он превосходил диадему его святейшества папы, короны королей испанского и французского, а также великого герцога тосканского, и даже корону самого цесаря и короля венгерского и богемского. Мантия московского великого князя была покрыта алмазами, рубинами, изумрудами, жемчугом и другими драгоценными камнями. Во время обеда царь и его «придворный сын» (можно предположить, что это был наследник престола Иван Иванович) сидели за отдельным столом в пурпурных бархатных одеждах, расшитых жемчугом и драгоценными камнями. На них были надеты шапки, украшенные крупными рубинами, а короны лежали на скамьях.
В целом, Кобенцль не описывал подробно всего наряда царя, не называл отдельные элементы одежды. Он делал акцент только на его богатом виде, так сильно его поразившем.

Стол, за которым сидел Кобенцль, стоял недалеко от царского стола. Церемониал торжественного обеда был следующим: «Каждого кушанья приносили по три блюда: одно ставили перед самим Государем, другое перед его сыном, третье подавали на мой стол. Тоже делали и с чашами <...>».
Посуды было много и вся она была богатая, из золота и серебра: «Когда Его Пресветлейшество угощал меня обедом, заметил я, в передней части покоя, так много круглых блюд, кубков, чарок и других золотых и серебряных сосудов, что, говоря без преувеличения, тридцать Венских повозок с трудом могли бы все это вместить в себе». Остатки еды сбрасывали в кучу.
Кобенцль не описывал виды и разнообразие блюд, для него важна внешняя сторона трапезы. Обед продолжался шесть часов. После трапезы, послы должны были выпить по кубку вина из рук царя в знак уважения. После этого при ужасном громе орудий и с бесчисленным множеством факелов «отвезли нас домой, где мы до самой зари продолжали со своими Комиссарами осушать кубки».
Когда Кобенцль уже готовился к отъезду, царь прислал ему в подарок «восемь сороков соболей».


Хороша, как мне кажется, приписка Кобенцля к официальному отчёту своему государю: «я мог бы рассказать Вам многое, из чего Вы легко уразумели бы могущество Московского Государя; но боюсь Вам наскучить. Однако ж, нельзя не коснуться некоторых предметов; соображая их, Ваше Превосходительство сами угадаете остальное»

А что было потом? Янез жил по долгу службы в Любляне, Градце и Винер-Нойштадте, занимал высочайшие посты империи. И все эти годы занимался благоустройством родного Штаньеля.
DSC_3509.JPG
И на старом колодце во дворе, и на построеных в то время (и уцелевших) зданиях можно найти следы той его деятельности:
Cobenzl1.jpg
Ещё и в самой церкви св. Даниэля, что над Штаньелем возвышается.
Да, кстати, вы же знаете, что Штаньел - это именно св.Даниель? В честь святого и назван.
DSC_3518.JPG
Интереснейшая статья Хелены Серажин (Helena Seražin) попалась - «Штаньельский замок на рисунке Янеза Кобенцля»
В ней и собственноручный план переустройства дворца. Я ещё старую литографию Янеза Кобенцля добавила в уголок:
Cobenzl2.jpg
Вот как-то так потом Штаньел выглядел:
62176_original.jpg
Štanjel Prosek.jpg
А вот так спустя сотни лет:
DSC_3468.JPG
Но и история Штаньеля, и история рода Кобенцлей, конечно, в XVI веке не закончились. Об этом ещё писать и писать...
DSC_3520.JPG
DSC_3513.jpg


Прогулка по Словении

Мы используем cookie